Мистицизм

Его неизменная атмосфера глубокой интимности, прямого и личного контакта с духовной реальностью; восхитительная комбинация великолепия и простоты, сакраментального и трансцендентального — все это соответствует потребностям мистического типа.
 
 Вот почему христианская система — или некая красочная ее имитация — оказалась существенной почти для всех великих мистиков Запада. Они воспринимают ее терминологию, объясняют свои переживания с помощью ее вероучения, отождествляют свой Абсолют с христианским Богом. Среди европейских мистиков наиболее часто упоминаемое исключение из этого правила представляет Уильям Блейк; любопытно, однако, заметить, что чем более вдохновенны его слова, тем более страстным и догматическим христианином становится даже этот ненавистник церкви:



   Мы видим,
   Где вечная Смерть попирается извечно. О Агнец,
   Войди в тьму тела сатанинского в чреве матери!
   О божественный Агнец! Тебе не сможет это досадить! О Милосердный,
   Милосердие Твое идет от основанья мира, и твое Спасение
   Уже началось в Вечности. [224]



 Это уже зародыш доктрины Воплощения: здесь вряд ли что-нибудь исправил бы даже сам Фома Аквинский. Из двух нижеследующих отрывков из «Иерусалима» первый есть всего лишь поэтическое толкование католического восклицания  "O felix culpa!" , [225] второй же представляет почти совершенный очерк христианской теологии и этики.



   Будь чист я, никогда не смог бы ощутить всей сладости
   Прощения грехов. Будь свят я, никогда не смог бы видеть слез
   Любви… О Милосердие! Божественная Человечность!
   О Всепрощенье, Жалость, Состраданье! Будь я чист, я никогда бы
   Не познал Тебя.
 
   Любил бы ты того, кто б никогда не умер
   За тебя, и умер бы ты за того, кто за тебя не умирал?
   И если бы Бог не умирал ради человека, если бы вечно не отдавал Себя
   За Человека, то не смог бы Человек существовать, ведь Человек — Любовь,
   Как Бог — Любовь. Добро другим всегда есть маленькая смерть
   Пред ликом Божества; лишь братством может Человек существовать.

Похожие записи: