Дитя с зеркалом

Иногда эта возможность блаженна, иногда мучительна. Избежать мучительности разговора — вот задача чуткого, и для этого он просто не должен ставить перед собой цели донести в разговоре мысль.
 
 Зачем, скажите на милость, заранее обрекать себя на разочарование? Но как всё-таки хочется понять и быть понятым! Как хочется говорить с Другим! Как ни хотеть соприкоснуться с Ним своей мыслью? Передать ему самое дорогое из того, что кажется тебе дорогим… Но ведь Другой всё равно не примет твоего дара, он ведь Другой.
 
 Допустить, что твоя мысль может быть принята другим так, как её понимаешь ты, значит отказать другому в праве быть Другим, значит отказать себе в радости ощущать Другого. Таким образом, называющий себя влюблённым уничтожает своей псевдолюбовью возлюбленного — вот в чём вся чудовищность этой мистификации!
 Между Сциллой и Харибдой смерть неизбежна. Так, может, не плыть? «Нет любви, есть лишь контакт», — так говорил Заратустра. Это ли он имел в виду?
 Как идти навстречу, если не знаешь направления? Если слова — лишь миражи, что же тогда укажет мне путь? Может быть, мне не нужно никуда идти?
 Разве движение не есть иллюзия?
 Буря, буря, буря… Молнии, сверкающие молнии, гром.
 
 Я в пустоте. Странное дело, я уже не хочу говорить. Я не хочу даже слушать.
 
 Заратустра всё сделал правильно: мне нужно, чтобы он уехал. Нельзя потерять то, чем не обладал.
 
 Нужно остановиться, перестать искать.

Похожие записи: